Самолюбие наше корень всему злу. Оно есть начало всех страстей, оно есть причина всех наших бедствий и страданий, иногда в настоящее время, а иногда как последствие прежних ошибок.
Секира к истреблению корня самолюбия — вера, смирение, послушание и отсечение своих хотений и разумений. Секира эта тяжела, но рано или поздно, а надобно взяться за эту рукоять, которая с виду только страшна, а на самом деле успокоительная для держащихся за нее крепкой рукой и неослабной силой.
Памятозлобие, зависть, ненависть и подобные страсти кроются внутри и рождаются, и произрастают от внутреннего корня самолюбия. Ветви снаружи как ни обрубай, пока корень этот будет сыр и свеж, и не будет употреблено средств подсечь внутренние разветвления этого корня, чрез которые проникает зловредная влага и произращает наружные отпрыски, — труд будет напрасен.
Что это значит «солга неправда себе»? — «Яко восташа на мя неправеднии, и солга неправда себе»? (Пс.26:12) — это о тех, которые живут неправедно, а думают, что хорошо, и сами себе делают неправду».
Самооправдание — большой грех: «Егда прииму время, аз правоты сужду».
Самооправдание и обвинение других, правильное ли, или неправильное, не успокаивает, а лишь более возмущает дух наш.
Свои грехи говори и себя больше вини, а не людей.
Батюшка рассказывал, что когда к старцу Леониду приходили и не сознавали себя грешными, то батюшка о.Леонид говорил: «Ежели ты не грешна, то иди, а там грешные ждут».
Батюшка рассказывал: «Однажды одной княгине было видение, будто она у входа в рай со многими другими, и тут же была девушка в лаптях. Княгиня думала, что ее (т.е. княгиню) за доброту и все добродетели возьмут первой. Каково же было ее удивление, когда вдруг вместо нее взяли эту девушку; она возмутилась, но потом подумала: у меня все-таки есть добродетели, может с этими (указывая на других) возьмут; но ее и тут не взяли. Наконец, взяли всех, а ее и после всех не берут, тогда она упала на землю и начала говорить, что она действительно хуже всех и недостойна быть в Царствии Небесном. И тут услышала над собой: «А вот такие-то и годятся, таких-то нам и надо».
Необходимо скорее обретать успокоение чрез самоукорение, без которого с трудом проводит жизнь всякий ищущий спасения.
Сознание, что за грехи наши достойны мы больших оскорблений, будет облегчать тучу душевную и послужит противодействием в вражиих подстреканиях, без толку смущающих того, у кого недостает самоукорения.
Одной монахине старец писал: «Помни евангельское слово: «будите мудри, яко змии, и цели яко голубие»; т.е. береги веру и незлобие, вчиняя себя в число последних, и не берись за то, что выше нас».
Когда разворчишься, то укори себя, скажи: «Окаянная, что ты расходилась, кто тебя боится?»
Не должно обращаться свободно с мирскими, — ты их соблазнишь.
Если кто шутя до кого дотронется, то десять поклонов положить.
Настойчивым своеволием старец говорил: «Так то, брат, обычай-то у нас бычий, а ум то телячий».
Если человек, по слову Самого Господа, не отвержется своей воли и своих желаний, то не может обретать мира. Своя воля и учит, и мучит; сперва помучит, а потом чему-нибудь и научит.
Земной царь велик, и почти все ему покоряются; но есть пословица: «Своя воля — царя боле». Воли человека и Сам Господь не понуждает, хотя многими скорбями и вразумляет.
О том, за что бьют, батюшка говорил: «Одних бьют для полировки, а других для исправления».
Одной монахине, когда она жаловалась, что ее бранят, старец говорил: «Кто нас корит, тот нам дарит; а кто хвалит, у нас крадет».
Старец рассказывал притчу о жасмине: «Один у нас монах умел с ним (жасмином) обходиться. В ноябре он его совершенно обрезает, и ставит в темном месте. Зато потом растение покрывается обильно листьями и цветами. Так и с человеком бывает: «нужно прежде постоять в темноте и холоде, а потом уже будет и плода много».
Святые были, как и мы грешные люди, но покаялись, и, принявшись за дело спасения, не оглядываясь назад, как жена Лотова. И на чье-то замечание: «А мы все смотрим назад», батюшка сказал: «За то и подгоняют нас розгами и бичом, т.е. скорбями да неприятностями, чтобы не оглядывались«.
Тому, кто жаловался на скорби, старец говорил: «Если солнце всегда будет светить, то в поле все повянет; потому нужен бывает дождь. Если все будет дождить, то все попреет, потому нужен ветер, чтобы продувал. А если ветра недостаточно, то нужна бывает и буря, чтобы все пронесло. Человеку все это в свое время бывает полезно, потому что он изменчив».
Внутренняя скорбь значит, например, памятозлобствовать или терпеть отсечение своей воли, потому что другой никто не может знать, что у тебя внутри. А внешняя скорбь со стороны других.
Часто причиной скорби бывает благая решимость жить благочестиво, как сказано у Апостола: «вси, хотящии благочестно жити, гонимы будут». И в другом месте сказано: «многи скорби праведным», только с прибавлением одобрения: «но от всех их избавит Господь!» Блажен, кто принадлежит к числу таких и терпит скорби за правду и жизнь благочестивую.
Когда о.Амвросия просили объяснить, что значит в Евангелии: «труждающиеся и обремененные?» — он ответил: «Труждающиеся — кто добровольно трудиться, а обремененные — кто за грехи терпит скорби с трудом, а все-таки несет».
Человек в счастье забывается и все приписывает себе — своей бессильной и мнимой власти, но лишь посетит его какое-нибудь несчастье, просит пощады и у воображаемого врага. Эту истину о.Амвросий так изображал: «Человек как жук. Когда теплый день и играет солнце, летит он, гордится собою и жужжит: «Все мои леса, все мои луга! Все мои луга, все мои леса!» — А как солнце скроется, дунет холодом и загуляет ветер, — забудет жук свою удаль, прижмется к листку и только пищит: не спихни!»
Человек не вдруг стяжевает бесстрастие. А где страсти, там и скорби со многими недоумениями и недоразумениями.
Заговорили как-то о скорбях, одна и говорит: «Лучше болезни, чем скорби». Батюшка ответил: «Нет, в скорбях помолишься Богу и отойдут, а болезнь и палкой не отобьешь. Напрошенный крест трудно нести. А лучше в простоте предаться воле Божией. Не «попустит бо Бог искусится выше меры, но сотворит со искушением и избытие. Кого любит Господь — наказует, биет же всякого сына, его же приемлет, а если не наказует, то не сыны, а прелюбодейчищи есте».
Когда найдет хандра, не забудь укорять себя; вспомни, сколько ты виновата пред Господом и пред собою, и осознай, что ты недостойна ничего лучшего, и ты тотчас почувствуешь облегчение. Сказано: «многи скорби праведным»; и: «многи раны грешным». Такова жизнь наша здесь, — все скорби и скорби; а ими-то и достигается Царствие Небесное. Когда будешь непокойна, повторяй чаще: «Взыщи мира и пожени и».
В одном из писем старец писал: «Господь столько любит нас, сколько не может любить ни одна мать своих чад. Но мы часто делаемся недостойны такой любви Божией, за что и посылаются праведно на нас многоразличные скорби и болезни».
Хотя Господь и прощает грехи кающимся, но всякий грех требует очистительного наказания. Например, благоразумному разбойнику сам Господь сказал: «днесь со Мною будеши в рай»; а между тем после этих слов перебили ему голени; а каково было еще на одних руках, с перебитыми голенями повисеть на кресте часа три? Значит ему нужно было страдание очистительное. Для грешников, которые умирают тотчас после покаяния, очищением служат молитвы Церкви и молящихся за них, а те, которые еще живы, сами должны очищаться исправлением жизни и милостынею, покрывающей грехи.
После приобщения надо просить Господа, чтобы дар сохранить достойно, и чтобы подал Господь помощь не возвращаться назад, т.е. на прежние грехи.
Когда батюшку спросили: «Отчего после приобщения иногда чувствуешь утешение, а иногда холодность?» — он ответил: «У того холодность бывает, кто ищет утешение от приобщения, а кто считает себя недостойным, у того остается благодать».
Вопрос: «Говорят, когда приобщаешься, то в этот день надо постное есть?» Ответ: «О.Леонтьев говорил, что надо почтить этот день и не есть молочное, а батюшка Макарий снисходил к немощи и говорил, что можно есть».
Когда приобщаешься, то один только день не полоскать рот и не плевать. Если большая частица (Св. Даров), то раздроблять (во рту), а маленькую так проглотить, и не обращать внимания на хульные помыслы, а укорять себя за гордость и осуждение других.
Причастницам батюшка часто говорил: «Чашу спасения прииму и Имя Господне призову». Иногда и следующий стих прибавлял: «Молитвы моя Господеви воздам пред всеми людьми Его».
Сестра, кайся, смиряйся; сестрам уступай — что можно, и не осуждай других, — все с немощами.
Смиряйся, и все дела твои пойдут.
Смирение состоит в том, чтобы уступать другим и считать себя хуже всех. Это гораздо покойнее будет.
Когда говоришь со смиренным, то отдыхаешь, легко с ним; а когда говоришь с тем, кто себя оправдывает, а других винит, — ох, как умариваешься.
О.Амвросий поучительно объяснял слова Спасителя: «Когда ударят тебя в десную ланиту, подставь другую». Ведь обыкновенным порядком, когда ударяют в лицо, ударяют правой в левую щеку, а не в десную. Но Господь хотел представить десною ланитою оскорбление, унижение, обиду за правое дело, в котором ты не виновата. Подставить же левую — значит, в то время, когда без вины оскорбят, помяни пред Господом свои грехи, которыми ты оскорбляешь Его. И через это сознание смирись, и прими несправедливое поношение, как уже должное.
Кто уступает, тот больше приобретает.
Если не имеешь любви (к ближним), смиряйся.
Прочитай «Живый в помощи Вышняго» да и иди прощение просить, — на кого немирна.
Если кто тебя обидит, не рассказывай никому, кроме старца, и будешь мирна. Кланяйся всем, не обращая внимания, отвечают ли тебе на поклон, или нет. Смирятся нужно пред всеми и считать себя хуже всех. Если мы не совершили преступлений, какие совершали другие, то это, может быть, потому, что не имели к тому случая: обстановка и обстоятельства были другие. Во всяком человеке есть что-нибудь хорошее и доброе; мы же обыкновенно видим в людях только пороки, а хорошего ничего не видим.
На вопрос, можно ли желать совершенствования в жизни духовной, старец ответил: «Не только можно желать, но и должно стараться совершенствоваться в смирении, т.е. в том, чтобы считать себя в чувстве сердца хуже и ниже всех и всякой твари».
«Батюшка, — говорит одна, — отчего это игуменье дано такое право распоряжаться монашенками, как крепостными, — лучше бы как-нибудь любовью?» А батюшка отвечал: «Хуже, чем крепостными: крепостные могли хоть поворчать на своих господ и побранить их за глаза, а у монашек и это право отнято: монашка добровольно отдает себя в крепостное право».
Батюшка рассказывал, как один монах обратился к о.Антонию, спрашивая его о правиле монастырском. Отец Антоний отвечал ему: «У меня много было правил, — жил я и в пустыни, и по монастырям, и все разные были правила, а теперь все правила отошли, осталось одно мытарево: «Боже милостив буди мне грешному».
Одной сестре давно было сказано, что мы стоим на втором плане. На этом плане стоять полезнее, потому что смиреннее. Смирение прочнее всяких возвышений.
Батюшка поучал одну монахиню: «Старайся успокаиваться на втором плане, памятуя всегда, что «денница» со своим чином по причине гордости не обрел покоя и на первом плане, стоя выше всех чинов Ангельских, и за это превозношение низвергся в бездну погибели со всеми послушавшими его. Девять же чинов других Ангелов, пребыв во смирении и покорности воле Божией, не рассуждая, кто выше и кто ниже поставлен Промыслом Божиим, доселе блаженствует. Не место успокаивает человека, а смирение и покорность воле Божией».
Кто-то сказал батюшке: «Гордость мешает во всем!» — «А ты, — ответил батюшка, — закутайся в смирение, тогда, если небо к земле прильнет, и то не страшно будет».
Должно знать, что первые и последние составляют одних и тех же. Первые, видимо, должны быть последними в мысли своей и мудровании; и опять, считающие себя последними в душе своей смирение первыми по достоинству.
