И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. I, 5)
Некоторые люди ошибочно утверждают, что во время советского строя в СССР церковный народ был серенькой массой отживающих свой век поколений, во всём покорных богоборческой власти. Это – ложь и клевета на исповедников Христовых, на народ Божий.
Вот и подумалось написать эту статью в опровержение лжи и клеветы, вспоминая, насколько позволит память, то время и верующих людей того периода истории нашего Отечества.
Всё, что будет изложено в этом повествовании, – события, реально происходившие в действительности. Ничего вымышленного здесь нет.
Святая Русь всегда святая
Верующие люди во времена богоборчества жили строго в православных традициях Святой Руси. Это помогло сохранить себя в вере. Официальное и всеобъемлющее богоборчество было настолько отвратительным, что у верующих вырабатывалось стойкое его неприятие. Люди, как и в старое дореволюционное время всеобщего благочестия, продолжали жить христианской жизнью, являя собой образ веры и благочестия.
Среди верующих были глубокие, истинные молитвенники, постники. Немало было тех, кто сохранил себя в девстве до конца жизни. Были супруги, которые жили в строгом целомудрии. Все они были преисполнены многими добродетелями. При этом никакой гордости и тщеславия в них не было. Потому что само их открытое исповедание веры и церковная жизнь сопровождались постоянными насмешками, глумлением, преследованиями и опасностью для свободы и жизни.
Все верующие жили тогда как исповедники веры. Любовь к Руси Святой осталась неизменной. Народ чтил память святой Царской Семьи, и разрушение Царства Русского отзывалось болью в сердце православного человека.
Какие же это были люди! В одно село богоборцы приехали взрывать церковь. Жители безстрашно легли вокруг церкви и говорят: "Взрывайте вместе с нами!” И взрывать не стали.
В другое село приехали сбрасывать колокола. Жители собрались вокруг колокольни и говорят: "Сбрасывайте на нас”. Безбожники развернулись и уехали.
Когда из лагерей и ссылок возвращались исповедники веры Христовой, то народ Божий объединялся вокруг них. Кто был в священном сане, служили, чаще всего тайно от властей. Те искали их, чтобы вновь арестовать, но народ прятал и сохранял своих праведников.
У безбожной власти того времени был следующий изуверский способ воздействия на верующих. Человека насильно увозили в психиатрическую больницу, где ему делали специальные уколы, которые приводили к ослаблению воли и помрачению сознания. На нашем приходе был раб Божий Николай, человек твёрдой веры, пламенной любви к Богу и великого мужества. Его часто арестовывали и увозили в психиатрическую больницу, но никакие угрозы, никакие издевательства, никакие уколы не сломили исповедника Христова.
Вспоминается диакон Андрей. Он был вдовцом и не имел детей. Необычайно добрый был человек. Он исполнял послушание звонаря у нас в кафедральном соборе. Точнее это была небольшая церковь, так как большие соборы в областных городах чаще всего были взорваны, поэтому архиерейские кафедры размещались в небольших церковках. Как-то раз взял меня отец Андрей на колокольню, – надо было звонить к воскресной службе. Я тогда еще совсем не умел звонить, и очень желал научиться. На колокольне он вдруг кричит мне: "Звони!” От неожиданности я растерялся. "Звони!” – кричит он снова. Я со страхом, как мог, начал звонить. И, удивительное дело, получилось как-то складно – по его благословению и молитвам! Так я стал звонарём и звонил 12 лет подряд: сначала на приходе, а потом в монастыре. Впоследствии отца Андрея убили. Убили как верующего, как священнослужителя. И никто никакого следствия не проводил. И мы этого не требовали, так как знали, что это – Промысл Божий: отец Андрей – мученик, и сподобился Небесного Царства (Иак. I, 12).
А вот другая история. На нашем приходе все любили слепца по имени Виктор. Молитва у него была глубокая. Когда он шел на церковную службу, то по благоговению снимал шапку, даже в самый лютый мороз, и не соглашался, чтобы кто-нибудь его сопровождал. Кто не раз за ним наблюдал, удивлялись: шествуя даже по самой узкой и извилистой дорожке, бегущей через лесок, он ни разу не сбивался с пути, ни разу не попадал в сугроб, всегда шёл точно по тропе, – Ангел-Хранитель сопровождал его. На таковых исполняются слова Священного Писания: я́ко А́нгелом Свои́м запове́сть о тебе́, сохрани́ти тя во всех путе́х твои́х (Пс. XC, 11).
Раб Божий Сергий был болен. Тяжкий недуг с детства приковал его к болезненному одру. Лежал он всю жизнь и молился. За таковое терпение и благочестие Господь очистил душу Сергия так, что лицо его сияло. Кто приходил к нему, не мог без трепета смотреть на него. Об этом услышал от верующих один "партиец”, – и начал смеяться, да хульно браниться: "Да чтобы я не мог посмотреть на какого-то там темного, забитого верующего?!” И попросил, чтобы его привели к тому рабу Божию. Когда зашел он в дом, то вдруг остановился на пороге. Его охватил трепет, и он не смог поднять глаз на светлое лицо блаженного. А тот, улыбаясь, обратился к нему ласково: "Что же, на меня, темного, и взглянуть не можешь?” Упал "партиец” на коленки, прося прощения, да так к Богу с тех пор и обратился.
Был еще и другой слепец на приходе по имени Иоанн. Он сильно не любил богоборческую власть, и ни от кого не скрывал этого. Где бы он ни был в общественных местах, всюду громогласно ругал власть, "Лёнина” и всяких других жрецов сатанинского племени. Мы в такие минуты старались поскорее увести его домой. По милости Божией, органы власти его не трогали: что, мол, с него возьмёшь – инвалид-слепец.
Вспоминается престарелый протодиакон Александр. Был он очень немногословен. Сатанинский переворот 1917 года не нарушил в нём целостного традиционного православного мiровоззрения. За десятилетия советского строя он ни в чём не изменил свою размеренную жизнь священнослужителя и христианина. Из-за болезни ног он с трудом уже приходил в церковь. Служил и́стово, со слезами. "Прощения и оставления грехов и прегрешений наших у Господа просим”, – неспешно рокотал он низким басом, изливая из самого сердца своего печаль о поругании Святой Руси, о безумствующих человеках, о скорби народа Божия. Вот какие священнослужители были в Царское время!..
На приходе были благочестивые и многодетные верующие семьи. У одних родителей, например, было одиннадцать детей, а когда те стали взрослыми, то на дни тезоименитства дедушки и бабушки собирались на праздничной трапезе аж сорок внуков!..
Некоторые, проработав всю жизнь, отказывались от пенcии, которую предоставляло богоборческое государство. Господь же посылал им средства для жизни, вознаграждая за терпение и веру.
Господь, видя веру людей Своих, чудесно хранил их. Одна схимонахиня по имени Павла росла в глубоко верующей семье. Отец её открыто исповедовал веру в Бога, за что его не раз арестовывали. Будучи в преклонных годах, он был пострижен в великую схиму. При советской власти учащихся школ заставляли учить богохульные стихи и произносить их перед всем классом. Мать Павла вспоминала о своих школьных годах так: "Когда вызывали к доске читать наизусть богохульные стихи, то я выходила, и без страха, с упованием на Бога, громко читала молитву "Царю Небесный”. Учительница, как ни странно для того времени, всегда после этого говорила: "Молодец, садись, – пять!” – хотя сама была ярой безбожницей. И в классе все как будто не слышали, что я читала. Так я всю школу и проучилась”. Вот так Бог за верность Ему благодатию хранил чад Своих.
Гонения укрепляют веру
Господь Своим всеблагим и премудрым Промыслом во времена богоборчества сохранил Святое Православие в России. Старушки – "белые платочки”, печальницы о погибавших сродниках своих, и седобородые старцы, своим внушительным видом напоминавшие ветхозаветных патриархов, были несокрушимы в вере. Всякая злоба и ярость богопротивников, встречая их крепчайшее исповедание Христа Бога нашего, были безсильны. В Церкви тогда были не только старики и старушки, но верующие всех возрастов, и эта пшеница на ниве Христовой была без плевел.
До 1990-х годов в Церкви было всё ясно и определенно: в церковной ограде были только те, кто открыто исповедовали веру, вне её – те, кто богоборчествовал или же верующим себя называть не осмеливался. Тогда в Церкви пребывали только люди с искренней верой и любовью к Богу, и это исповедование всегда сопровождалось опасностью и угрозой для свободы и даже жизни. Так, и в Духовные Семинарии, и в монастыри поступали не иначе, как по искренней вере и любви к Богу, по призванию Божию, и понимали, что становятся на прямой путь открытого исповедничества.
Обстоятельства жизни верующих в то время было подобно положению трёх отроков в печи Вавилонской. Мы жили только Богом и пребывали с Ним. Тогда участия в "общественной” жизни от нас особо не требовалось, ибо богоборческую власть устраивало, что верующие были изолированы от "общества”. Это сейчас всевозможные власти заставляют чад Божиих участвовать в апостасии и загоняют их в "прокрустово ложе” глобализации. "Двум господам”(Мф. VI, 24) верующие люди тогда не служили, никаких компромиссов в вопросах веры не допускали, и "не преклонили колени перед Ваалом” (Рим. XI, 4).
Пределом участия в общественной жизни для нас являлось: внесение взносов в "Фонд мiра” и работа на субботниках. В "воскресниках” мы не участвовали. В Армии мы служили, потому что понятие Родины – России для нас оставалось святым.
Мы ездили в уцелевшие от закрытия и разорения монастыри, что было для нас великим утешением и духовным укреплением. Несмотря на запреты властей, пробирались на святые источники, очищали их от завалов и мусора и приносили воду в дома свои.
Унижение обернулось славой
Мы обходили разрушенные храмы и монастыри и, орошая руины слезами, просили прощения у Бога за народ, который в безпамятстве и безумии разрушил свои святыни.
Когда взрывали Храм Христа Спасителя, поганец Каганович, опуская рубильник взрывного устройства, произнес хульные циничные слова, смысл которых заключался в том, что этим действием враги Христовы символически оскорбляют честь Матушки России. Но сейчас Храм Христа Спасителя и другие святыни подняты из руин, и временное унижение нашей родной Матушки России обернулось для неё новой славой и торжеством.
Христос Бог наш есть Вседержитель, Победитель смерти, ада и диавола. Он, как четверодневного Лазаря, воздвиг и воззвал людей Русских из гроба забвения Бога и неверия.
Сейчас на книжных полках стоят все творения святых отцов, а тогда мы по крупицам собирали всё, что разбросано было взрывами восстания против Бога, что ещё не было сожжено в пламени ненависти и безумия.
В то время люди переписывали Священное Писание, богослужебные тексты, труды святых отцов, жития святых, молитвы в тетради, из которых собирались драгоценные для нас библиотечки. Мы подрабатывали, во всём себе отказывали, даже голодали, чтобы собрать деньги и выкупить в антикварных магазинах, словно пленников из плена, святые иконы, а в букинистических – богослужебные книги и труды святых отцов, или же выменивали их на книжных рынках. Например, один том творений святителя Иоанна Златоуста стоил тогда в размере средней месячной зарплаты…
"Тайна беззакония” перестала быть для нас тайной
Господь всегда и везде хранит верных Ему. И тогда, в описываемое нами время, рабы Божии были везде, хотя и не все открыто ходили в церковь. Они доставали и давали нам машинописные материалы о масонстве, из которых мы узнавали кто и как разрушает Святое Православие и Великую Россию на протяжении последнего столетия. Таким образом "Тайна беззакония” (2 Фес. II. 7) переставала быть для нас тайной. Зная причины происходивших событий, мы тем решительнее посвятили себя на служение Богу: поступили в Духовную Семинарию, а затем в монастырь. Это было достаточно трудно, потому что власти всячески препятствовали: либо оказывали всяческое давление на человека, либо не давали возможности прописаться, без чего в то время нельзя было проживать в выбранном месте. Когда меня всё же приняли в монастырь и поселили в келию, то один из мiрских начальников, не скрывая злобы, с издёвкой спросил: "Ну, где тебе определили "загон”?” (Очень характерное отношение врагов Христа Бога к нам, как к скоту).
Чужих среди своих не было
А "сергианами” нас называть не надо: народ Божий с богоборческой властью связан не был! Кто-то, быть может, скажет, что среди верующих были иуды-доносчики. В то время церковный мiр был настолько стеснён, и вера перед лицом опасности для свободы и жизни была у всех настолько чиста, что если бы кто-нибудь из чекистов и "прикинулся” верующим, то это стало бы явным для всех нас. Долго ведь не "поприкидываешься”. Среди постоянных прихожан таковых не было, а просто так в церковь не ходили, потому что всем было известно: если кто-то сходил в церковь, даже "свечку поставить”, тот уже на заметке у властей, "на прицеле”.
Испытание веры
Тому, кто решался мужественно и открыто исповедовать веру, Сам Бог помогал и того хранил. И вера наша часто испытывалась. Как-то раз, нам предстояло пройти медосмотр, на котором было много людей. Друг мой, прихожанин нашего кафедрального собора, перед тем, как снять рубашку, сказал мне, что боится идти с нательным крестиком и снимет его. Я же ответил ему, что не буду снимать свой крест. Он всё-таки свой крестик снял, спрятал в вещах, и мы пошли на медосмотр. Возвращаемся с медосмотра, одеваемся, а он своего креста найти не может! И сколько ни искал – найти не смог. Долго он потом переживал и сокрушался.
Были испытания и посерьёзнее. Верующих нередко вызывали на допросы. Власти следили за нами, мы это всегда чувствовали. О том, какая была за нами слежка, вспоминается следующее событие. В 1970-х годах я помогал реставрировать храмы. Участвовать в этом было небезопасно. В начале 1970-х годов богоборцы продолжали ещё закрывать и взрывать храмы (так, например, было в Пензенской области). Однажды с артелью художников-реставраторов я поехал в одну из союзных республик, в столице которой мы ремонтировали купола собора и реставрировали фрески в одной сельской церкви. Возвращаюсь домой, как меня тут же вызывают на допрос. Надо сказать, что любовь наша к Богу была так велика, и ненависть к врагам Божиим была настолько сильна, что страха перед богоборческой властью не было. На допросах открыто исповедовали свою веру в Бога и свою любовь к Нему. Не страшась, говорили: "Хожу в церковь, читаю и пою на клиросе”. Фамилий и имен никаких не называли, никого не предавали. Чем твёрже человек на допросе себя держал, тем яснее становилось "органам”, что его безполезно "обрабатывать” или пытаться вербовать в ряды "осведомителей”. Тогда они писали в деле: "Вербовке не подлежит”.
"Так за Царя, за Русь, за нашу веру…”
Мы жили как в дореволюционной России. Это не было плодом фантазии или мечтательности. Основой нашей жизни была вера. Старые поколения и представители сословий Царской России являлись для нас звеньями той золотой цепочки, которая соединяла нас с благочестивым Русским народом, жившим до нас.
"Мясорубка” богоборческого режима буксовала и не могла перемолоть всех. В то время среди нас жили дворяне, были и князья. Тогда им приходилось ещё скрывать своё дворянское происхождение. Мы тесно общались с ними. Во время наших встреч звучали записи военных маршей Российской Империи. Из рассказов дворян мы узнавали правду о жизни в Царской России, неискажённую историю Государства Российского.
Были мы близко знакомы и с казаками, которые крепко хранили традиции, благочестие и Православие. У них учились сабельному бою. Мы презирали советскую идеологию, в общественных местах пели белогвардейские песни. Надо сказать, что по молодости мы вели себя для того времени слишком отважно. Но Господь являл Свою милость и благодать, хранил нас и заграждал пасти красных волков, готовых нас растерзать. "Я́ко а́ще не Госпо́дь бы был в нас, внегда́ воста́ти челове́ком на ны, у́бо жи́вых поже́рли бы́ша нас” (Пс. СХХIII, 2).
Мы не являлись диссидентами. Мы были просто русскими православными людьми, которые открыто исповедовали святую Православную веру.
Такое тогда было время
Возможно, кто-нибудь спросит, почему автор этих строк не говорит о своей жизни подробно? Пишущий эти строки родился в патриархальной семье. В детстве молился с бабушками. В детсаде не был. Телевизора у нас в доме не было. Школьником я в комсомол не вступал. И родители мои не были ни пионерами, ни комсомольцами. Оба деда погибли в Великую Отечественную войну, и отец тоже прошёл фронт. Сродники мои не участвовали ни в каких советских мероприятиях и не состояли в большевистских коллективных организациях. В гражданскую войну они воевали в Белой Армии. Когда отступали с армией Колчака, дядя моей матери с сыновьями взяли лучших скаковых лошадей и, совершив тяжелейший великий Ледовый поход, через Сибирь, Манчжурию, Китай ушли за границу. Жена ушедшего дяди успела только передать в окошко сыновьям шерстяные носки, а потом сидела у окна и ждала их и мужа своего до конца жизни. Такое было тогда страшное, разрушительное время…
"Услыши ны, Боже, Спасителю наш”
Из богослужений того времени особенно вспоминается Всенощное бдение, когда все исходили в притвор на Литию. Церковка небольшая, все тесненько стоят, возносят сугубое моление гонимой Церкви, и архиерей со слезами взывает:"Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че: и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно во ве́ки веко́в. Ами́нь”. Сильно проникали в сердце слова этой молитвы о милости Божией для всех рассеянных чад Божиих, людей Русских.
Преподобные отцы Глинские
Великой милостью Божией являлось то, что мы имели возможность ездить к Глинским старцам, которые тогда жили в Тбилиси и на Кавказе. Преподобный Андроник (Лукаш; †1974), преподобный Серафим (Романцов; †1976), преподобный во святителях Серафим (схимитрополит Серафим, в монашестве Зиновий (Мажуга; †1985), блаженный старец схиархимандрит Виталий (Сидоренко; †1992) были для нас утешителями в скорбях, духовными отцами и наставниками на пути ко спасению. Все они были исповедниками Христовыми. Бог их промыслительно сохранял в живых ради остающихся верующих России. Поездка к старцам была для нас духовным восстановлением. От нас каждый месяц к ним ездил человек, и мы имели возможность сообщаться письмами, задавая вопросы, получая ответы и благословение. По молитвам отцов и через их участие в нашей жизни Бог вразумлял и хранил нас.
Таким образом исповедники Христовы провели верных Богу через весь богоборческий период ХХ столетия до его окончания.
Вместо послесловия
В России – тысячелетнее Святое Православие. Оно усвоено нами преемственно из поколения в поколение. И сколько веру не вытравляли в народе, – более 70-ти лет, – ничего не получилось. Всё это лютое время Святая Русь оставалась святой! Люди, которые жили как исповедники веры, являли собой образ Святой Руси, ибо Святая Русь – это прежде всего святые Божии люди. А если в то лютое время Святая Русь сохранялась, то и сейчас она сохраняется в людях. И так будет до скончания века! Конечно, всеобщего благочестия, как это было в Царское время, нет, а вот истинные рабы Божии есть и будут до скончания мiра. Да, их всё меньше и меньше, ибо с умножением греха в мiре происходит духовное оскудение, и наступает "власть тьмы” (Лк. XXII, 23). Но победа христианская состоит в том, что до Второго и славного Пришествия Христова будут исповедники и мученики Христовы – свидетели Господа Бога (Откр. XI, 3), и задача наша состоит в том, чтобы даже "до смерти” (Откр. II, 10) свидетельствовать словом и жизнью истинность Евангелия и веры Христовой. Остаток верных Богу (Рим. ХI, 5) в ХХ столетии стал тем зерном, из которого с 1990-х годов произросла на ниве Христовой пшеница Божия, и Россия за два десятилетия воцерковилась. Этого не могло бы произойти, если бы в России до 1990-х годов, по ложному утверждению некоторых, оставалась бы только "серенькая” масса "сломленных”, "забитых” верующих людей.
Гонения на Церковь в России показали, что веру в человеке невозможно убить, вытравить, отнять, если сам человек этого не позволит.
Никогда невозможно диаволу до конца "вычислить” произволение православного христианина, потому что оно даровано человеку Богом, и, если человек хранит свое произволение свободным от греха, то в нём действует благодать Божия.
И произволение Русского человека враги Христовы до конца "вычислить” никогда не могут. В этом все века они ошибались и ещё не раз ошибутся. Они думают, что уже "споили” Русского человека… А этот мужичок завтра протрезвится, придет в себя и отдаст жизнь свою за Христа Бога и за Землю Русскую. Есть это в Русском человеке, и этого у него не отнять!
Новое время опасно своими подменами и диавольским коварством, направленным на то, "чтобы прельстить, если возможно, и избранных” (Мф. XXIV, 24). Не позволить подменить, исказить истинное Православное исповедание, сохранить чистоту веры, сохранить себя от участия в апостасии, быть во всём верным Богу – задача, святой долг и исповеднический подвиг новых поколений и всех, до скончания мiра совершающих свой спасительный подвиг. Да, поможет всем нам Господь Бог! Аминь.
