Мир все более и более склоняется симпатией к ложному, истеричному христианству. Но мы не должны обращать внимание на его вкусы — чем более мы будем хранить дух нашей веры, тем более мы будем чужды этому миру, тем более будем ненавидимы им, презираемы, будем видеться ему нелепыми, немощными, даже безблагодатными. Если сегодня мир отчасти привлекается к православным и любопытствует о их вере, то это не повод к тому, чтоб нам в угоду миру изображать какую-то таинственную напыщенность, ложную духовность. Бедная правда лучше выряженной лжи. Мы теперь бедны духовностью, как никогда, нам более, чем христианам других времен, подходят слова псалма: «Спаси мя, Господи, яко оскуде преподобный, яко умалишася истина от сынов человеческих» (Пс. 111). Мы — нищие духом, и увидеть это ясно, осознать это, в смирении и покаянии понести это, — пожалуй, единственное доступное и спасительное делание для нас в наши дни. Ясное осознание духа времени, нашего духовного положения, меры наших возможностей — сохранит нас от неправильных исканий, от напрасной растраты тех жалких сил, которые мы имеем, от банкротства дел наших, от несбыточных мечтательных предприятий и не соответствующих нашему состоянию подвигов.

Нашему времени уже не свойственно обилие духовных яств, то великолепие и благоухания, которыми была исполнена и овеяна жизнь прежних христиан. Нам осталось больше немощи и скорби, поэтому и наиболее спасительными для нас будут именно: постоянная смиренная молитва и воздыхание об убожестве нашем, самое скромное и уничиженное воззрение на все свои труды и делания, самое снисходительное и милосердное отношение к близким, безропотное, благодарное приятие всего случающегося с нами, всецелое упование на милость Божию и ни в коем случае не надеяние на свои добрые дела, не ожидание в себе чего-либо высокого.

 Яркий живописный образ этому находит святой епископ Игнатий: изобилие духовных благ в среде древних христиан он сравнивает с роскошным обедом, который устроил богатый Домовладыка Своим многочисленным друзьям и знакомым. На этой духовной трапезе предстояло безмерное количество духовных яств, по окончании трапезы гости были щедро одарены духовными дарами. Когда все разошлись, то Домовладыка, увидев толпу голодных нищих, приказал слугам не убирать стола, но предложить все оставшееся убогим. Робко и в недоумении взошли они в обширную залу, стали употреблять все, что оставалось на столе и под столом, — упавшие крохи, никто из них не вкусил цельного блюда, не видал ни стройного служения прислуги, ни драгоценной посуды и утвари, не слышал хора певчих, музыки, так что никто из них даже не мог составить себе ясного, точного понятия о бывшем обеде. Насытив голод, они только приблизительно могли угадывать, какое было здесь прежде них великолепие. Но тем не менее они припали пред Домовладыкою, благодаря Его за пищу, которой до сих пор не едали никогда и не видали. Он сказал им: «Братия! При распоряжении Моем об обеде Я не имел в виду вас, поэтому Я не представил вам обеда в должном виде и не даю вам подарков...» Нищие воскликнули в один голос: «Владыко! до подарков ли нам! до пышного ли обеда! несказанно благодарим за то, что Ты не возгнушался нами; нас, истерзанных всякого рода недостатками, впустил в Твой чертог, спас от голодной смерти!» Нищие разошлись, продолжая благодарить милосердного Домовладыку. Тогда Он сказал слугам: «Теперь уберите стол и заключите Мой чертог. Уже гостей не будет, — и что можно было предложить в пищу, предложено. Все кончено!»

Нищие и убогие — это образ нашего состояния; крохи и пустые тарелки — духовный голод нашего времени, смиренное благодарение и признание себя недостойными никаких роскошных яств и даров — пример необходимого нам расположения души.

Необходимо нам внимательно прислушаться к тем предчувствиям и предсказаниям св. отцов, которые относятся к нашему времени — времени, судя по всему, последнему. Это осознание духа нашего времени, с одной стороны, выведет нас из состояния самообольщения, откроет верный взгляд на наши силы и возможности, сделает скромнее наши требования к себе и к другим, с другой — заставит взбодриться, быть бдительными и осторожными, не унывать, но и не возноситься мечтательно, отрываясь от реальности.

Вслушаемся в скорбные, но полезные слова:

«Закатывающееся солнце живо представляет собою состояние христианства наших времен. Светит то же солнце правды — Христос, Он испущает те же лучи, но они уже не проливают ни того сияния, ни той теплоты, как во времена, нам предшествовавшие. Это оттого, что лучи не падают прямо на нас, но текут к нам лишь в косвенном, скользящем направлении. Лучи Солнца Правды, Христа — Дух Святый: «Свет и податель Света человекам, Имже Отец познавается и Сын прославляется и от всех познавается» (стихира на вечерне Пятидесятницы)...

«Ныне, когда умножились богатые науками, искусствами, всем вещественным, ныне „оскуде преподобный“ (Пс. 11:1). Святой Дух, призирая на сынов человеческих, ища достойного сосуда в этом сонме именующих себя образованными, просвещенными, православными, произносит о них горестный приговор: „Несть разумеваяй, и несть взыскаяй Бога. Вси уклонившася, вкупе непотребны быша: несть творяй благостыню, несть даже до единого. Гроб отверст гортань их, языки своими льщаху: яд аспидов под устнами их: ихже уста клятвы и горести полна суть. Скоры ноги их пролияти кровь. Сокрушение и озлобление на путех их, и пути мирнаго не познаша. Несть страха Божия пред очима их“ (Рим. 3:11–18).

Вот причины, по которым Дух Божий чуждается нас, между тем как Он — истинное достояние истинных христиан, приобретенное для всех новых израильтян их всесвятым Родоначальником»

«Священное Писание свидетельствует, что христиане, подобно иудеям, начнут постепенно охладевать к откровенному учению Божию: они начнут оставлять без внимания обновление естества человеческого Богочеловеком, забудут о вечности, все внимание обратят на свою земную жизнь; в этом настроении и направлении займутся развитием своего положения на земле, как бы вечного, и развитием своего падшего естества для удовлетворения всем поврежденным и извращенным требованиям и пожеланиям души и тела. Разумеется: такому направлению Искупитель, искупивший человека для блаженной вечности, чужд. Такому направлению отступление от христианства свойственно»

«Посреди рая явилось зло облеченным в личину добра, для удобности к обольщению: оно является в недре Святой Церкви прикрытым и разукрашенным, в приманчивом разнообразии соблазнов, называя их невинными развлечениями и увеселениями, называя развитие плотской жизни и уничижение Святого Духа преуспеянием и развитием человечества. Человецы будут растлени умом, по причине благоволения их неправде (2 Сол. 2:12), неискусни о вере, имущии образ благочестия, силы же его отвергшиися (2 Тим. 3,8,5). Для получивших эту силу и произвольно отвергших ее трудно возвращение ее (Евр. 10:26), по причине утраты самого благого произволения, что непременно следует за намеренным пренебрежением дара Божия. Образ благочестия могут кое-как слепить ухищрения человеческие: но восстановление силы благочестия принадлежит Тому, Кто облекает человеков силою свыше (Лк. 24:40)» (9, т. 1, с. 495–496).

«Ныне во многом люди дерзнули в установления Святого Духа ввести свои установления. По этой причине сделались установления небесные земными, духовные плотскими, святые греховными, мудрые нелепыми... Есть, в частности, христиане, но утрачено общее одинаковое знание Истины, которым бы все соединялось в одно духовное тело, с одним образом мыслей, в одном духе, под одною общею главою — Христом. Ныне всякий имеет более или менее свой образ мыслей, свою религию, свой путь, принятые произвольно или случайно, признаваемые правильными или только оправдываемые. Это безчисленное стадо, потерявшее связь и единство в истине и духе, представляет духовному наблюдателю вид величайшего безпорядка: каждая овца бредет в свою сторону, не зная, куда идет она; никто ее не останавливает, никто о ней не заботится; люди уже более не слышат — так отяжелел слух их — спасительного гласа истиннаго Пастыря, раздающагося из Его святой Церкви, который еще громко обличает их неправду, возвещает им о пути правом, указывает его. Оглушил их шум земных, лютых попечений, шум увеселений чувственных, шум земного преуспеяния. „Прильпе земли душа их“, неспособна к восприятию впечатлений духовных» (9, т. 4, письмо 58).

«Сети диавола умножились в сравнении с временами первенствующей Церкви Христовой, умножились до безконечности. Умножились книги, содержащие лжеучение; умножились умы, содержащие и сообщающие другим лжеучение; умалились до крайности последователи «Святой Истины; усилилось уважение к добродетелям естественным, доступным для иудеев и язычников; явилось уважение к добродетелям прямо языческим, противным самому естеству, взирающему на них, как на зло; умалилось понятие о добродетелях христианских, не говорю уже, как, умалилось, почти уничтожилось исполнение их на самом деле; развилась жизнь вещественная; исчезает жизнь духовная; наслаждения и попечения телесные пожирают все время; некогда даже вспомнить о Боге. И это все обращается в обязанность, в закон.»

«Мы в настоящее время пришли в такой период жизни человечества, когда спасаются исключительно только безропотным терпением скорбей, с верою в Бога И надеждою на Его милосердие. Другими путями теперь не умеет спасаться никто. Остался для нашего времени только один-единственный путь: терпение скорбей...»

«...Без смирения человек не может без вреда для себя получить и какие-либо дарования Божий. Вот почему и предсказано, что в последние времена ввиду усилившейся гордости люди будут спасаться только терпением скорбей и болезней, а подвиги от них будут отняты»

«Скорби — особливо удел нашего времени, которому в удел не даны ни подвиг мученичества, ни подвиг монашества. Участок наш, христиан времени последнего, участок скорбей, по-видимому мелочных, ничтожных. Весы у Бога!»

«Надо понимать дух времени и не увлекаться прежними понятиями и впечатлениями, которых в настоящее время осуществить невозможно...

Надо каяться, молиться и охраняться от прелести, потому что в настоящее время большая часть желающих благочестно жить и мнящих о себе, что они благочестно живут, разгорячены вещественным разгорячением и находятся в большем или меньшем самообольщении»

А вот мысли отца, современного нам, — иеромонаха Серафима Роуза, жившего в Америке († 1982): «Поскольку переводы православных книг о духовной жизни становятся все более и более доступными, а православная терминология по духовной борьбе все более носится в воздухе, все большее и большее количество людей толкует об исихазме, Иисусовой молитве, аскетической жизни, возвышенных молитвенных состояниях и о самых возвышенных из св. отцов вроде святых Симеона Нового Богослова, Григория Паламы или Григория Синаита. Очень хорошо знать об этой действительно возвышенной стороне православной духовной жизни и почитать великих святых, которые на самом деле вели ее; но если мы не будем иметь очень реалистического и очень смиренного сознания того, насколько все мы далеки от жизни исихастов и как мы мало подготовлены к тому, чтобы хотя бы приблизиться к ней, наш интерес к ней будет лишь еще одним из выражений нашего эгоцентрического пластмассового мира...

Мы должны глубоко понять, в какие времена мы живем, как на самом деле мы мало знаем и чувствуем наше православие, как мы далеки не только от святых древности, но даже от простых православных христиан, живших сто лет тому назад или даже одно поколение назад, и как сильно нам надо стремиться, чтобы сегодня просто выжить как православным христианам...»

Итак, отцы последнего времени очень часто говорили, что наше время особенно лукаво и трудно для спасения, что очень распространилось лицемерство, что истинное благочестие почти утрачено, что христиане большей частью ведут только наружно добродетельную жизнь, сердца же их удалены от Бога, порабощены земле, миру сему тленному, что притворство стало повсеместным, что никто уже не ищет Божиего, но каждый ищет себе угодного. Сейчас перед каждым верующим стоит нелегкая задача: отыскивать и отделять в этом хаосе лживых дел и слов человеческих, в этом смешении правды и лжи ту Истину, которая одна только может спасать и исцелять, — Истина эта рядом, она никогда не иссякнет, но множество лжеистин стараются заслонить ее, внушить, что они-то и есть та Истина, которая нам необходима. И вовне и внутри нас постоянно идет вражеская работа, враг усиливается подменить православную веру, ее дух на тонкую, изящную подделку, вынудить нас сделать только малый шаг в сторону от тесного пути, а там уж и совсем завести на путь отступничества.

Особенно важно теперь научиться правильно понимать и прилагать к своей жизни писания святых отцов, усвоить себе их дух, так как это есть дух евангельский. Отцы жизнью своею, делом, словом, чувством исполнили евангельское учение, они ясно усвоили его и подробно изъяснили в своих книгах. Понять, тем более исполнить евангельские заповеди нам без этого отцовского опыта никак не возможно, мы непременно заблудимся уже в самом начале пути. И само слово святоотеческое стало уже весьма трудно доходить до нас, мы перестали понимать святых отцов. Их подвиги во многом нам уже непосильны; та непоколебимость веры, которая давала им силу совершать чудеса, — теперь уже не встречается; их простота, чистота ума и сердца — для нас кажутся непостижимыми; их отрешенность от мира, их безпопечительность, пренебрежение к телесному и устремленность к небесному — для нас уже почти невозможны. Но тем не менее — дух святых отцов, их внутреннее делание, главная направленность и цель их трудов остаются и для нас необходимыми. Мы не можем идти так же бодро, как шли они, нести такие же тяготы, взбираться на те же высоты, — но мы можем и должны держать то же направление пути, иметь те же цели, определять ценность и полезность чего-либо по тем же отцовским меркам, считать вредным и неполезным то, чего береглись и отцы.