Святой и великий Четверг - 2 Мая 2013 - Блог

Канон начинается напоминанием о том, что Сам Господь ради нашего спасения сошел на землю: "Всевиновная и подательная жизни, безмерная мудрость Божия, созда храм Себе от Чистыя неискусомужныя Матере: в храм бо телесно оболкийся, славно прославися Христос Бог наш"[44](ТП. Л. 424; песнь 1, тропарь 1). То, что свершилось некогда в Вифлееме, когда Господь и Бог наш облекся в младенческую плоть человека, здесь, на Тайной Вечере, приобретает новый сокровенный смысл.
В следующем тропаре верующие призываются ко вниманию и благоговению, приличным наступающему времени: "душепитательную уготовляет трапезу, безсмертия же воистинну мудрость Божия растворяет чашу верным. Приступим благочестно…"[45](ТП. Л. 424), ибо сейчас будет открыто нам великое таинство: "Услышим вси вернии, созывающую высоким проповеданием, несозданную и естественную премудрость Божию вопиет бо: вкусите и разумевше, яко Христос Аз, возопийте: славно прославися Христос Бог наш" (ТП. Л. 424; песнь 1, тропарь 3).
Далее канон преподобного Косьмы Маиумского повествует о событиях Тайной Вечери: о прощальной трапезе Спасителя со Своими учениками, об установлении Таинства Евхаристии и о предательстве Иуды. Двойным чувством печали и радости проникнуто содержание канона: печали о начавшемся крестном восхождении Господа на Голгофу и радости о той великой Радости, которую Господь уготовал для всех любящих Его. Эта "крестная радость" и есть та подлинная духовная радость, которая нам ныне дается: "Избавительною всего рода человеча, Твоею, Блаже, Твоя ученики напоил еси веселия чашею, наполнив ю, Сам бо Себе священнодействуеши"[46](ТП. Л. 424).
Вдруг, неожиданно для учеников, их Божественный Учитель начал омывать им ноги, что было обязанностью слуги: Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их (Ин 13:1). В доказательство этой любви и в пример Своим последователям, "езера, и источники, и моря сотворивый, смирению нас наказуя изрядному, лентием опоясався, учеников ноги умы, смиряяся премножеством благоутробия, и возвышая нас от пропастей злобы, Един Человеколюбец"[47](ТП. Л. 425). Это был молчаливый ответ Спасителя на спор Апостолов о первенстве. Когда же умовение закончилось, Господь сказал: Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должни есте друг другу умывати нозе. Образ бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите (Ин 13:14-15). Об этом Евангельском примере смирения еще раз напоминается в церковных песнопениях: "Смиряяся за благоутробие, ноги умыл еси учеников Твоих, и к течению божественному сия направил еси" (ТП. Л. 425).
Подготовив этим Апостолов к важности предстоящего, Господь вместе с учениками вкушает пасхального агнца, последний раз в истории празднуя Пасху ветхозаветную, и совершается то, о чем ранее говорил Он и предсказывал Своим ученикам: Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира (Ин 6:51), ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин 6:55-56). Облекшийся в плоть человеческую Господь и Бог наш причащает Тела Своего и Крови учеников, а через них и нас всех, любящих Его: Приимите, ядите: сие есть Тело Мое <...> пийте от нея вси: сия бо есть Кровь Моя, Новаго Завета, яже за многия изливаемая во оставление грехов (Мф 26:26-28). Устанавливается Таинство Тела и Крови Христовой: "Христос учреди мир, небесный и божественный хлеб: приидите убо христолюбцы, бренными устнами, чистыми же сердцы, приимем верно жремую Пасху, в нас священнодействуемую"[48]. "Пасха Христос есть велика и всечестная, снеден быв яко хлеб, заклан же яко овча: Той бо вознесеся о нас Жертва. Того Тела благочестно, и Того Крове вси тайно причащаемся" (ТП. Л. 423). Это чудо преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Иисуса Христа было чудом любви Его, продолжением чуда Его вочеловечения и таинством соединения двух миров - Божеского и человеческого. По слову святителя Кирилла Иерусалимского, через Причащение верующие становятся "сотелесными и единокровными Христу".Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин 17:21). Это единение любви в общении Тела и Крови Христовых есть высшее исполнение церковного единства: оно и есть соединение во образ Единосущной и Нераздельной Троицы, о котором говорил Господь на прощальной беседе Своим ученикам. Как пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский, "Богочеловек дал всеблагий, премудрый, прерадостный завет Церкви Своей - до скончания века совершать всеспасительное и самонужнейшее Таинство - Тела и Крови Его и причащения верующих"[49]. Таинство это необходимо, чтобы человек, по словам церковных песнопений, мог стать богом по благодати: "Питие новое паче слова, Аз глаголю во царствии Моем, Христос другом, пию, якоже бо Бог с вами боги буду"[50](ТП. Л. 425).
Творец и Владыка тварей, стихий небесных и земных, озера, источники и моря сотворивый, соединяет нас ныне с Собой до конца в непонятном человеческому разуму подвиге любви и смирения.
И как блаженные Апостолы, вечерявшие вместе со Христом в Сионской горнице, соединились с Ним, так и нас Церковь в своем богослужении призывает: "Странствия Владычня, и безсмертныя трапезы на горнем месте, высокими умы, вернии, приидите насладимся, возшедша слова, от Слова научившеся, Егоже величаем"[51](ТП. Л. 428). Но кто может сказать, что он достоин этой Божественной вечери и трапезы? Как ответ на этот призыв, из глубины человеческого сердца вырывается стенание: "Чертог Твой, - умилительным напевом трижды поется в эксапостиларии, - вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь: просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя" (ТП. Л. 429).
Какие же нравственные уроки можно извлечь из песнопений Великого Четверга? Господь пришел на землю для нашего спасения и пострадал ради нас. Но кроме этого, Он учредил таинство Тела и Крови в пищу нам для соединения с естеством нашим всей силы Христовой. "Как многие ныне говорят: желал бы я видеть лицо Христа, образ, одежду! Вот, ты видишь Его, прикасаешься к Нему, вкушаешь Его. Ты желаешь видеть одежды Его, а Он дает тебе Самого Себя - и не только видеть, но и касаться, и вкушать, и принимать внутрь", - говорит Златоуст. И далее Святитель продолжает мысль о том, что необходимо тщательно готовиться к Святому Таинству Евхаристии: "Никто не должен приступать с пренебрежением, никто с малодушием, но все - с пламенною любовью, все - с горячим сердцем и бодростию. Если иудеи ели агнца с поспешностью, стоя и имея сапоги на ногах и жезлы в руках, то гораздо более тебе должно бодрствовать. Они готовились идти в Палестину, ты же готовишься идти на Небо"[52]. Насыщение на обычных трапезах сменяется новым голодом, но тот, кто вкушает от Святой Трапезы, не взалчет вовеки: "Тайной Трапезе, в страсе приближившеся вси, чистыми душами хлеб приимем, спребывающе Владыце" (ТП. Л. 425).
На Тайной Вечери были все двенадцать Апостолов, в том числе и Иуда. Как же он был допущен к Трапезе? Архиепископ Иннокентий Херсонский объясняет: "Так же, как и до сих пор допускаются к ней нераскаянные грешники, по милосердию Божию, ожидающему их покаяния <...> На Небесную Вечерю будут допущены лишь очищенные от греха, а пока, на земле, открыты двери для всех"[53].
Получив назидание услышанным, возвратимся к церковному богослужению. В последний раз Великим постом слышим мы глубоко покаянное "Чертог Твой…".
В хвалитных стихирах описывается, как иудеи собираются предать Пилату Спасителя и Зиждителя всех. Беззаконные и неверные! Они готовят на суд Того, кто Сам придет судить живых и мертвых, обрекают на страдания Того, Кто исцеляет людские страдания. И снова речь идет о предателе: "Иуда раб и льстец, ученик и наветник, друг и диавол от дел явися. Последоваше бо Учителю, и на Него поучашеся преданию, глаголаше в себе: предам Того, и приобрящу собранная имения, искаше же и миру продану быти, и Иисуса лестию яти. Отдаде целование, предаде Христа…"[54](ТП. Л. 429). Поэтому, предвидя опасность соблазна и малодушного страха, Церковь как бы устами Христа говорит: "О друзи, зрите, да никийже страх вас разлучит от Мене: аще бо и стражду, но за мир. Не соблазнитеся убо о Мне, не приидох бо, да послужат ми, но послужити, и положити душу Мою избавление за мир"[55] (ТП. Л. 430). И сразу же, в этой же стихире, снова грозное напоминание: "Хотяй первый быти, да будет последний, владыка яко служитель. Пребудите во Мне, да грозд принесете: Аз бо есмь Лоза животная"[56](ТП. Л. 430). Господь наш Иисус Христос, пришедший душу Свою положити "за други Своя", даже на пороге крестных страданий, зная, что Его ожидает за стенами Сионской горницы, заботится о Своих учениках, а через них - и о всех нас, не оставляя без поучения даже сейчас… Это высший пример всем народам на все времена. В Своей последней беседе с учениками Господь заповедует им и всем их последователям хранить единство, обращаясь к образу виноградной лозы. Аз есмь лоза, вы же рождие ..[57] И иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног: яко без Мене не можете творити ничесоже (Ин 15:5). Так в последние минуты Своей земной жизни и перед наступлением страшного часа страданий Иисус Христос укреплял и утешал Своих учеников!
Богослужение продолжается, и на Вечерне, которая в этот день совершается вместе с литургией Василия Великого, читаются ветхозаветные паремии, полные грозных прообразов. Агнец, о котором проповедовал Исайя, грядет ныне на вольное заколение, плечи Свои отдает на раны, ланиты на заушение и лица Своего не отвращает от срамоты заплевания. Кроткому образу Агнца противополагается грозное явление Бога на Синае среди молний и облаков, дыма и огня и трубных звуков, описанное в Исходе. Если в Ветхом Завете явления Бога были грозны и сопровождались страшными знаменованиями (как в следующем за Исходом чтении Иова, где Господь говорит сквозь бурю и облака), то в Новом Завете Божественный огонь скрыт под покровом человеческой плоти Богочеловека, чтобы не опалить Своим Божественным прикосновением. Но и Новозаветный огонь - тот же огонь Божества. И как тогда восходившему на Синай Израилю, так и теперь человеку, приступающему к Божественной Трапезе, необходимо омыться духовно и очиститься, чтобы не быть опаленным, - вот духовный смысл этих ветхозаветных чтений.
Чтением паремий заканчивается Вечерня и начинается Утреня. И сразу же, уже в прокимне Апостола, слышится шум толпы, идущей за предателем: "Князи людские собрашася вкупе на Господа и на Христа Его". В предлагаемом зачале апостол Павел снова повествует об установлении Таинства Евхаристии, но следующий за ним аллилуарий как-то поражает своей неожиданностью: Блажен разумеваяй (помышляющий о) на нища и убога, в день лют избавит его Господь (Пс 40:2). Но если вспомнить только что прочтенные слова Апостола: "Да испытывает себя человек <...> ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем", - то становится понятным это напоминание перед наступлением важнейшей минуты об учении Христа, проповедовавшего милость и сострадание к нищим и убогим, и за это обещавшего помилование в день лют, то есть в день Страшного суда.
Евангелие на Литургии говорит нам о Тайной Вечере устами непосредственных свидетелей и участников ее (чтение составлено из нескольких Евангелистов), а вместо Херувимской песни поется трижды тропарь: "Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими, не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем"[58]. Этот же тропарь поется и как запричастный стих, и во время причащения верующих многократно повторяется, как бы не желая закончиться, не желая прервать блаженную радость Божественного общения. И это многократное пение "Вечери Твоея", и Апостол, и Евангелие этого дня - все говорит нам о том, что ныне совершающаяся Евхаристия есть Литургия всех Литургий, однажды во времени тогда совершенная и вечно, до скончания века, отныне совершающаяся до светлого и явленного дня пришествия Господа Иисуса Христа.
На малом повечерии Великого Четверга Трипеснец Андрея Критского повторяет совершившиеся днем события. В последней песни его слышится кроткий и укоряющий голос Христа: "Паки вы спите <...> бдите, приближися час прочее, востаните, идем, друзи Мои, се предатель ученик всю спиру имея, грядет предати Мя человекоубийцам"[59](ТП. Л. 435).
…Через Гефсиманский сад, через двор Каиафы и претор Пилата мы подходим к Голгофе.