- Почему же святые не боялись? Боялись. Но ведь жития святых - это описание не жизни человека, а его святости. Любой святой когда-то родился, был ребенком, отроком, юношей… возможно, были мгновения, когда он терял веру, сомневался, колебался. Но житие этого не рассматривает - оно описывает те моменты и поступки, которые сделали человека святым, описывает его подвиг.

 Вот в чем, к примеру, сложность прославления святых и их канонизации, если они жили недавно? Да в том, что мы знаем, помним их со всех сторон человеческих. Сейчас спорят: свят старец Николай Гурьянов или нет? почему его не прославляют?.. Потому, что мы помним его еще просто человеком. И кто-то уверовал в его святость, кто-то усомнился. Почему усомнился? А потому, что он, быть может, пришел к о.Николаю, а старец его не принял. И взыграла в человеке обида и недоумение: "Какой же он старец после этого? Я к нему пришел с таким важным делом, а он ко мне даже не вышел. Если бы он был святым - Господь дал бы ему понимание, что дело мое неотложное. Читал я, как приходили к св.Амвросию… Вот выходил Амвросий и говорил: "Поди-ка сюда Матренушка. Знаю, у тебя дело серьезное".

Да, было так. Но мы забываем, что это была одна конкретная Матрена, или Пелагея, или Никанор Иванович. А остальные-то?.. там ведь много людей стояло… их св.Амвросий не позвал. А почему? Да потому что Бог ему так дал, вложил ему мысль - позвать Матрену и сказать ей то-то и то-то, что очень важно было для ее спасения. А для других, быть может, важнее было еще недельку в Оптиной пустыни пожить, помолиться и разобраться - нужен им Амвросий или нет. И те, кому он действительно был нужен, ждали и приняты были. А другие сразу - хлоп дверью: ах, ты меня не принял! Так я отказываю тебе в святости…

Но проходит время, и вот уж нет того или иного старца, а люди молятся им, по-прежнему просят помощи и заступы, как у живых. И помощь приходит, и все большее количество людей узнает об этом… И постепенно вся шелуха отпадает, бытовые мелочи уходят, а главное помнится, и то, что истинно свято, вырисовывается, становится выпуклым, зримым. Как писал Сергей Есенин: "Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии".

А когда мы говорим о мучениках, надо помнить, что состояние мученика - это не простое состояние, человек должен решиться на мученичество. Ведь если мне предстоит страдание, а я знаю заранее, что Господь меня убережет или заглушит боль и я страдать не буду - то в чем мой подвиг? Подвиг во имя Господне - когда я знаю, что будет больно, что будет страшно, но решаюсь на это. Вот мы читаем о страданиях мучеников - их режут, колют, дерут, поджаривают… Разве это не больно? Это-то и поражает, что больно, а они идут на это, в том и заключается подвиг их стойкости, преданности Христу.

Состояние мучеников не поддается пониманию простого человека, потому что подвиг веры переносит их в такое состояние, когда телесные страдания не погружают их только в состояние всепоглощающей боли. Чтобы понять, как может человек мучиться от боли, но продолжать славить Господа, вспомните, что ведь христианин может плакать о своих грехах, но при этом радоваться о Боге. Вот я иду на исповедь, я - грешник, и понимаю, что грешник Царства Божия наследовать не может, и я уже далек от наивной мысли, что вот сегодня покаюсь и уж больше не буду грешить… Нет, я знаю, что нагрешу опять, а раз так, то как же я собираюсь наследовать Царство Божие? А просто вера позволяет мне надеяться, что если я буду пытаться не грешить, буду каяться и исправлять свою жизнь по мере сил, то Господь, Который есть Любовь, по милосердию Своему меня помилует.

И святые говорят, что пока ты живешь на земле, ты не ангел, и будешь грешить и будешь падать, - главное встать и покаяться, и молить Господа помочь тебе стать лучше. И так до самой смерти. Но вот что удивительно. Одни думают при этом: "Так чего ж я тогда мучаюсь?! Как говорится, "не согрешишь - не покаешься". Разрешаю себе грешить, а потом покаюсь оптом… за все". Наивный человек! а дано ли будет тебе покаяться? Господь как сказал? "В чем застану, в том и сужу". Может быть, грешить-то тебе Господь попускает… а вот на покаяние времени не хватит. А другие понимают, что по человеческой немощи своей могут согрешить - но страдают и противятся этому, и молят Господа отвести их от греха. И Господь это принимает. Как сказал Иоанн Златоуст: "Господь и намерение целует" и даже наше намерение исправиться приветствует. И поэтому у нас есть надежда.

И если мы способны понять состояние кающегося в грехах и одновременно радующегося милости Божией, - мы сможем смутно представить себе и состояние мученика, можем сказать: "Очевидно, и ему страдание не заслоняет Бога, а наоборот - приближает Его". Всяк мученик, отважившийся на подвиг во славу Христа, помнит: "Христос страдал за меня, и мне пострадать хорошо". На Руси ведь раньше как говорили? "Хочу пострадать". Вдумайтесь в эти слова - "хочу пострадать"… Да, бывает такое состояние человеческой души, когда он страданием хочет искупить свой грех и освободиться от страстей.

Мученичество - это больно и страшно, но радость общения с Богом больше, чем боль, и человек терпит, говоря: "Бог терпел и нам велел". Хотя человеческая природа, конечно, страшится боли и смерти. Тем более смерти мученической.

Кто-то говорит: "Я точно знаю, что не выдержал бы тех мук, которые претерпевали святые мученики". Так ведь все в воле Божией, и Господь никому не дает больше того, что человек может вынести, всяк получает крест по силам. Если мы с вами не можем вынести мученичества - мы его и не получим. Зачем же Богу нас губить? Господь только тогда может предложить нам мученичество, когда это будет нам во спасение. Даже отказ от мученичества может быть нам во спасение, если потом до самой смерти мы будем лить слезы покаяния, что не выдержали… и тем самым смиряться. Смирение - это такое состояние, которое нам очень трудно принять и которого у нас необычайно мало. А ведь что поражает нас во Христе? Смирение, которое открывает дверь Любви Божественной. Нам, немощным, следует помнить великий пример: прп.Серафим Саровский знал, что умрет и… пел пасхальные песни. Его подвиг, его святость привели к тому, что плотию он был еще здесь, но духом уже там. И дух его радовался. И нам надобно к этому стремиться. Не многим доступен сейчас подвиг, но смирением многие спасутся.

протоиерей Игорь ФИЛИН.